Среди тяжелой-тяжелой земляной толщи, в темных-темных тоннелях с длинными-длинными проводами, бывает, ездят незнакомые-незнакомые люди. У них две тени. Одна сзади, черная. Другая, бледно-серая, спереди. И, как бы ни менялось освещение, она остается там же. Особенно плотной становится рядом со старушками, с одинаковыми надписями на идентичных картонных клочках. Или гражданам, без определенного места жительства, демонстрирующими общественности все, что у них осталось. Себя как есть. Рядом с другими людьми она стандартно-светлая.
Выхожу на улицу, а там ничего не меняется. Но здесь меньше людей, больше пространства, можно немного найти себя и стряхнуть ощущение капли в потоке. Безумно боюсь смотреть вниз, поэтому, глотая комок в горле, иду дальше. Тоже на работу. По дороге витрины. Но там, внезапно, вовсе не пластмассовые манекены. Там прозрачная, слабая, высохшая женщина с грустными усталыми глазами. На ней белое легкое платье в пол и шелковые ленты, выбившиеся из некогда роскошных кос. Давным-давно она действительно была сильна и прекрасна. Пылали потухшие зрачки, и взволнованно вздымалась полная жизни грудь. Не мертва. В коме? А за соседним стеклом вторая, на сооружении из надутых презервативов, перекрученных на манер клоунских шариков. Трон, кажется. Яркий макияж, странная прическа, она безумно красива. Даже идеальна. Но слепа. Поэтому на ней как попало висят разноцветная одежда, украшения, ключи, брелоки, шиньоны, государственные флаги, завязанные в узел, лента из валюты через плечо? У ног маленькие собаки с атрофированными мышцами лап, под каблуками А4 с условным обозначением сердца.
Моргаю. Показалось. Ускоряю шаг, сосредотачиваюсь на музыке. Спускаюсь по лестнице вниз и вот мое рабочее место. Закрываю дверь и, о, ужас, силуэт той самой серой заразы. Вглядываюсь. Контур состоит из крохотных букв. Словно тысяча мелких мошек. Буквы стоят плотной стеной. Ими написано – безразличие, одиночество, страх. Это порождение закрытой двери. Не той, за спиной, а двери в душе, от мира. Как же так!? Отчаянное негодование. Семья, друзья, хорошие приятели, коллеги, приятные знакомства – лица проносятся в памяти. Нет, я отказываюсь, я не хочу.
-Подними голову, - не поднимаю, но чувствую, что это та женщина в белом. – Пока есть дорогие люди, этого не случится. Знаешь, у них есть ключи! Все будет хорошо.
- И это мне ты говоришь?! Ты то?! Откуда тебе знать? – выкрикиваю зло ей в лицо, но она совсем другая, на щеках румянец и улыбка такая широкая, нежная.
-Кому как не мне? – смеется, смотрит в глаза. Протягивает кусочек света. Он ложится маленьким крепким щитом на ладони, а вместо герба и девизов одно слово: «Вера».